Несломленный

Самая тяжёлая судьба, какая может выпасть на долю человека, – ​судьба военнопленного.

Эта публикация – память обо всех узниках фашистских концлагерей – ​убитых, замученных до смерти, чудом оставшихся в живых...

Тетрадь отца

Прочли мы эту тетрадку, когда отца уже похоронили. В июне 1981 года. Для нас стало потрясением то, что мы узнали. Папа никогда не рассказывал о том, что пережил…

...Здесь лишь небольшой отрывок.

«…Первого июля 1941 года. Нас совсем окружили под городом Броды. У меня оставалось четыре снаряда и один солдат из расчета. Он заряжал – ​я стрелял. Мина его убила, а меня оглушила. К вечеру меня товарищи подобрали, и мы укрылись в лесу.

Командир полка майор Дробиков сказал, чтобы малыми группами пробирались к своим… Решили днем спать, а ночью идти. Только выбежали в поле, а по нам давай из пулемета строчить. Секретаря партбюро Крестникова убили, старшину в пшенице ранило, а я с помощником старшины Сидоренко забежал в ригу. Там стоял маховик из-под молотилки. Только мы залегли за ним, влетают человек десять немцев и как они нас не увидели – ​это чудо…

2 июля 1941 года.

Мы, голодные, пробирались еще трое суток. Пятого июля решили зайти попросить что-нибудь поесть. Молодая женщина поставила чугунок с картофелем варить. Нас сдал старик, картошка не успела свариться. Пять украинских полицаев нас, сонных, взяли и доставили к немцам.

Голодных пригнали во Львов. Там пленных много скопилось. Украинцы ходят и евреев ищут. За каждого немцы по две сигареты давали. Я чернявый был, меня схватили – ​и к евреям. Ребята из нашего полка, с этими украинцами чуть не в драку полезли и доказали им, что я не еврей. Немец у них две сигареты за это отобрал…

…Перегнали нас на польскую территорию. Чистое поле загородили колючей проволокой и загнали, как скот…

… 16 июля. Погрузили в вагоны и отправили в Германию. В лагерь на болоте, на Голландской границе, согнали 30 тысяч человек. К первому сентября осталось шесть тысяч. Умирали, в основном, с голоду. Я, как и все, весил 30 килограммов. Встать с пола сразу не могли. Если удавалось достать где-нибудь картошки, я съедал по 20 штук сырой, нечищенной. Она была вкусней яблок…

…Когда шел дождь, нас выгоняли на проверку. Идет он целый день, и нас столько держат. Кончился дождь, живых загоняют в бараки, мертвые на месте остаются…

…Сентябрь. Подобрали команду из 50 человек торф копать. Прибыли на место и меня один солдат взял по воду. Я еле бочку катил, а солдат меня по-польски спрашивает: «Как думаешь, Россию победят?» Я ему отвечаю, что Наполеон в Москве был и всю армию сгубил, так и Гитлеру будет. Он меня похлопал по плечу и говорит: «Я тоже так думаю». С того дня он меня постоянно поддерживал. По две порции хлеба давал – ​получали мы по 250 граммов в сутки. А еще он всем дух поднимал игрой на губной гармошке. Звали его Карлом, он признался, что коммунист.

Как-то вызвал меня и все расспрашивал, как там у нас к пленным относятся. Я ему рассказал, что у нас так не издеваются. «Как попаду на линию фронта, так сразу и перейду», – ​пообещал он. Взяли его на фронт в марте 42-го, после сражения под Москвой. Что с ним стало, я не знаю...

…На работе сломался пресс, и ко мне стали придираться. Выручило то, что мне сделали операцию. Перенес их две по поводу паховой грыжи. Делал операции хирург Французского Красного Креста без наркоза…

Перебросили меня на строительство дорог. Январь 1943 года. Прибыл в нашу команду власовский агитатор. Не выдержал и выпалил ему прямо в глаза: «Надел волчью шкуру, вот и носи ее, а нас нечего агитировать». Забрали в гестапо, били, бросили в карцер, давали одну воду. Знал, что расстреляют, но что-то им помешало. Передали в штрафной лагерь, в Рурской области. На самой горе был построен барак, в котором кругом окна и ни одного стекла.

Набили нас битком, человек 500, прилечь негде. День и ночь стояли. Через месяц осталось около восьмидесяти.

Вскоре перевели в прежний лагерь Александрдорф. Там был знакомый русский врач, он меня подлечил и направил в команду крестьян, где я работал до конца войны.

Освободили нас канадские войска 2 мая 1945 года в городе Ольденбург. Через месяц передали нашим войскам. Сформировали из нас дивизию и пешим строем шли до города Волковыск, что в Белоруссии…

В итоге оказался на Кузнецком металлургическом заводе, попросился на марганцевый рудник в Ачинск.

Прибыл четвертого октября 1945 года, а восьмого вышел на работу…»

Младший лейтенант Финашов Иван Зиновьевич (в нижнем ряду) с однополчанами, незадолго до начала Великой Отечественной войны. (отец буквально накануне войны прислал фотографию родителям в рязанскую деревню).

После войны

В августе 1946 года отец привез семью на рудник – ​жену и трех дочек.

О том, как спасалась мама с двумя детьми, это уже другая история.

В отношении моего отца – ​военнопленного, справедливость была восстановлена.

5 мая 1959 года. В Ачинском горвоенкомате отцу был вручен военный билет, в котором есть отметки о прохождении воинской службы в период с октября 1937 года и увольнении в запас 15 сентября 1945 года в звании младшего лейтенанта.

Отца восстановили не только в звании, но и выплатили, как кадровому офицеру, причитающийся денежный аттестат. Это много значило для нашей многодетной уже семьи: моим старшим трем сестрам-студенткам были пошиты крепдешиновые платья, бостоновые костюмы, приобретены наручные часики-кирпичики. В доме появилась новая мебель: шифоньер, комод; радиола «Муромец», мотоцикл «Ковровец».

В 2010 году отправила запрос в Ачинский горвоенкомат, а ответ пришел из Федеральной службы безопасности РФ – ​Управления по Рязанской области (по месту призыва отца). В архивной справке была выписка из фильтрационного дела отца. Все расписано: где и когда был, что прошел проверку в Сталинском проверочно-фильтрационном лагере НКВД СССР, г. Сталинск Кемеровской области и направлен после проверки на Мазульский рудник.

И особо мне душу согрели строки в архивной справке «…компрометирующими материалами в отношении Финашова Ивана Зиновьевича не располагаем».

Отец десять лет проработал шахтером Мазульского марганцевого рудника, десять лет – буровым мастером в геологоразведке Мазульской поисково-разведочной партии, десять лет – слесарем в автотранспортном цехе АГК.

Иван Зиновьевич умер от рака в 65 лет в 1981 году: сколько же здоровья унесли фашистский плен, на грани жизни и смерти, и тяжелый физический труд в шахте марганцевого рудника!

Мама Анна Романовна– труженик тыла – ​колхозница. Осенью 1941 года работала на оборонительных рубежах в Подмосковье и под Рязанью – ​рыла окопы. Награждена медалями материнства 1 и II степени. Награждена юбилейной медалью в честь 60-летия Победы. Вдова участника Великой Отечественной войны. Пережила отца на 27 лет и умерла на 95-м году жизни 7 ноября 2008 года. До последнего дня была в здравом уме и на своих ногах.

(Потомки Финашовых Ивана Зиновьевича и Анны Романовны: 6 дочерей, 8 внуков, 15 правнуков, 5 праправнуков).

Нина Финашова.