Труженицы ударной стройки
Зачем в 80-м в Ачинск доставили вагоны со жрицами любви?
Имя Сергея Шойгу сегодня известно. Министр обороны РФ с 1979-го по 1984-й год жил в Ачинске. Он работал вначале старшим прорабом, затем – главным инженером, начальником строительного управления и заместителем управляющего треста. Недавно в свет вышла его книга «Про вчера». Есть в ней и глава об Ачинске… В ней Сергей Шойгу рассказал, как в 1980-м в разгар Олимпиады в город привезли на исправительные работы жриц любви.
«… Лето 1980 года. Вокзал, город Ачинск. Мы встречали вагоны со жрицами любви. Уже наготове автобусы, в которые мы их погрузим. Повсюду яркие плакаты и транспаранты с лозунгами на все случаи нашей тогдашней жизни. Гранитная табличка на стене притягивает взгляд: «2 (15) февраля 1900 года Владимир Ильич Ленин, возвращаясь из сибирской ссылки, выехал со станции Ачинск в город Уфу».
Суетятся кадровики и сотрудники спецкомендатуры: где жить новым труженицам ударной стройки? Нарисовались на вокзальной площади и представители комитета комсомола. Посчитали, что без них такие дела, как и любые другие, в стране не делаются.
О прибытии этого поезда не объявили. Подошёл состав, медленно проехал мимо пассажирской платформы чуть дальше, к грузовому терминалу. Скрипнули тормоза, грохнули сцепки, состав замер.
Конвой с автоматами распределился по грузовой платформе и по открытым вагонам, похожим на почтовые. Зазвучали окрики: «Первый пошёл, второй пошёл, третий…»
На платформу высыпали потрёпанные, взлохмаченные девицы в модных турецких дублёнках и невиданных тогда вязаных пальто. По команде конвоиров они садились на корточки, держа руки за головами. Когда вышли последние, перрон напоминал загон перед курятником. «Не разговаривать!» – орали на них конвоиры, но кудахтанье девиц не смолкало.
Начальник конвоя вручил нам чемодан с личными делами проституток. Вагоны с грохотом закрылись. Из динамиков доносились команды дежурного по вокзалу: «Перегнать!», «Отцепить!» – эхом отражались от зданий.
Поезд отошёл. Проститутки в тех же позах ждали, что будет дальше.
Мы присмотрелись к ним. Измятые, серые лица. Представьте женщин, которые больше трёх месяцев были в пути по этапам.
Им предстоял исправительный труд. И давался он им непросто.
Первые рабочие дни новоявленных штукатуров-маляров ознаменовались неприятными эксцессами и массовым саботажем.
– Девушки, когда закончите? – спрашивал у них мастер.
В ответ летело:
– А мы с тобой, начальник, ещё не начинали…
Молодые мастера и прорабы с трудом пытались установить дисциплину. Постепенно они осваивались и понимали, что Олимпиада – это не только радость спортивных побед, не только «быстрее, выше, сильнее», но и то, что за кадром. То, что не для всех. А нерадивые работницы знали: с такими статьями, как у них – тунеядство или нарушение паспортного режима, – хуже уже не будет. Их, условно осуждённых, в зону не отправят. И они вели себя расслабленно-вызывающе. У начальства же были свои планы. Через пару недель на объекте появились, как говорят в армии, старослужащие.
Из зоны прибыли матёрые бригадирши. Их, отсидевших уже не раз, пригнали с простой задачей – организовать трудовой процесс любыми методами. Их было видно издалека. Коренастые, все крашенные перекисью, волосы аж хрустят, помада яркая, зубы редкие, длинные фуфайки, похожие на полупальто, и обязательно серо-коричневые шали.
Они не работали, их задача была – заставить работать «олимпийцев». Методы были суровые.
– Руки покажи! – приказывала бригадирша какой-нибудь своей подопечной.
Дальше из кармана бригадирши появлялись кусачки. Ими обкусывался маникюр, чтобы не мешал работать. Затем бригадирша удалялась со словами:
– Через час приду, не будет сделано – обстригу по первому фалангу.
Так сдвинулось с мёртвой точки дело, ускоренное новыми, «передовыми» методами. Бригадирши могли и порезать слегка своих подопечных. Или, например, девица-труженица решила палец зелёнкой помазать и… случайно вылила весь пузырек себе на лицо. По-разному тружениц мотивировали заботливые бригадирши.
И дело пошло: росли квадратные метры штукатурки, побелки и покраски.
Однако вскоре работа вновь начала скатываться в тунеядство. Приобретённые на воле навыки взяточничества забывались трудно.
А потому предложения бригадиршам посыпались со всех сторон:
– Я не прихожу на работу, но ты отмечаешь меня в табеле и получаешь сто рублей в месяц за своё молчание.
Сто рублей по тем временам – целая зарплата. И бригадирши поддались. Леность и ложь захватили стройку. Вместе с этим жрицы любви погрузили в разврат и стройку, и город.
Наконец Олимпиада кончилась, отзвучала песня «До свиданья, Москва», из центральных советских городов разъехались спортсмены и гости. В Ачинск начали прибывать новые этапы с новыми людьми, отправленными на трудовые работы, но этот, «олимпийский», навсегда вошёл в историю строительства Ачинского нефтеперерабатывающего завода. Хотя табличку, как о ссылке Ленина, в их честь на вокзале не установят».
Видео
Последние комментарии
-
Экология начинается с тебя
Вчера -
Асфальт тает, тротуары похожи на реки...
Вчераа лужу на профсоюзной улице у магнита что не сняли? ей уже десяток лет набегает. и ничего. заставьте ... -
Смелость строит города
ВчераЖаль,что это поколение уходит.Таких больше не будет.На них страна держалась,они вели за собой.А ... -
Они хотели похоронить нас...
ВчераСамое главное найти преступников.Понять,кто виновен в гибели людей. -
Асфальт тает, тротуары похожи на реки...
ВчераТитенков ратует за туризм в Ачинске? Очень даже хороший вариант туризма для показа головотяпства ...
Подробнее...