«В овечьей шкуре…»

Пенсионерка баба Валя обманула весь город?

В прошлом номере «НП» мы рассказали историю пожилой женщины, которая живёт в квартире после пожара. Её рассказ был очень эмоциональным, и не проникнуться состраданием к человеку было просто невозможно. По словам Валентины Ефименко, она осталась одна на всём белом свете. Похоронила всех: мужа, сына, дочь и даже внука. И теперь, на склоне лет, ей некому даже стакан воды подать. И всё бы ничего, если бы после праздников в редакции не появились двое мужчин. Один из них, как позже выяснилось, является тем самым внуком Валентины Зиновьевны, которого она представила общественности безвременно почившим. Его повествование о жизни родственницы разительно отличалось от предыдущего.

– Вот он – ​я! Как видите: живой и здоровый, – ​начал свой рассказ Антон. – ​А бабушка находится в таком положении, только потому, что – ​пьёт! – ​безапелляционно заявил мужчина.

– Но она не производит впечатления человека, злоупотребляющего алкоголем, – ​перебиваю я своего визави.

– Вы просто удачно попали, когда у неё денег не было. А вы придите к ней в гости после получения пенсии и своими глазами всё увидите. Я помогаю ей, чем могу: регулярно навещаю, приношу продукты. И не всегда могу попасть в квартиру, потому что бабушка не открывает, забывшись пьяным сном. Видели около двери саморез вкручен? Это я сделал: вешаю на него пакет с продуктами, когда не могу достучаться, и ухожу. Что ещё я могу? Ремонт ей сделать? Так его хватит ненадолго, поверьте.

– Предположим, что Валентина Зиновьевна выпивает. Но ведь это не повод отворачиваться от неё. Может быть, поддержка близких как раз и была бы здесь решающим фактором? – ​не сдаюсь я.

– Вы многого не знаете. Три года назад, когда я ещё не был женат и у меня не было ребёнка, я жил с бабушкой. Чего только ни произошло за то время: и заявления на меня в полицию она писала, и вещи мои продавала, в общем, даже вспоминать не хочется. Вы зря не поговорили с соседями, которые живут в подъезде, они бы более красноречиво рассказали о её «подвигах».

К беседе присоединился отец Антона и бывший зять Валентины Ефименко.

– Она всех споила и в могилу свела, – ​рассказывает Евгений Анатольевич. – ​Её сын попал под машину, когда сильно пьяный возвращался от мамы, с которой и употреблял. Моя бывшая суп­руга тоже под влиянием матери начала прикладываться к бутылке, и даже, когда сильно заболела, бывшая тёща, вместо того, чтобы её лечить, продолжала «технарём» накачивать, пока та не умерла. Я давно ушёл из этой семьи, потому что понял, что если этого не сделать, сам пропаду. Мои дети действительно не горят желанием общаться с бабушкой, и я их за это не осуждаю. Сын продолжает носить ей продукты, это его решение. Бог, конечно, ей судья, но и выставлять её в роли невинной жертвы, о которой забыли бесчувственные родственники, я не позволю. Она не одинокая, родни предостаточно, но вот поддерживать с ней отношения никто не желает. Неужели все плохие, а она одна – ​хорошая? Нужно очень постараться, чтобы от тебя отвернулись все близкие, и ей это удалось.

– Ну, какой-то племянник всё-таки поддерживает с ней отношения, как я понял. Тот, что пожар устроил в квартире, – ​наша беседа всё сильнее заставляла сомневаться: а тому ли человеку мы решили протянуть руку помощи?

– Да, есть такой племянник. И к бабушке он действительно приходит, – ​пояснил Антон. – ​Но исключительно для того, чтобы пить… с ней на пару. Она вам рассказала, что, когда произошло возгорание, она была на моих поминках. На самом деле она была дома с этим самым племянником. Пожарные их обоих из квартиры выводили.

После ухода Антона и Евгения мне пришлось пообщаться с возмущёнными соседями Валентины Зиновьевны. В редакцию позвонила Елена.

– Что вы пишете?! Бедная баба Валя, как же! Это мы бедные, уже столько лет с ней мучаемся! Она превратила жизнь всего подъезда в ад! Тараканов и клопов, которые полчищами от неё лезут, мы уже совками собираем. Под ней живёт молодая семья с маленьким ребёнком, много раз их затапливала. И не только водой, но и, простите, дерьмом! Мы не знаем, что с ней делать. Ходили в администрацию, там нам сказали собирать документы на выселение. Сейчас этим занимаемся. Понимаете, страшно жить: не знаешь, то ли сгорим все по её милости, то ли в канализации утонем. Она один пожар устроила в декабре, вот, пожалуйста, уже 3 января две пожарных машины по её душу приезжали – снова возгорание.

– Правда, что она почти не ходит? – ​интересуюсь у звонящей.

– Перед вами, может, и делала вид, что немощная. Посмот­рели бы, как она в магазин за бутылкой бегает. Она же пьёт постоянно. У неё дома бичи со всех окрестных помоек собираются. И после этого вы будете говорить, что это несчастная одинокая старушка?

– Сергей Фёдорович другого мнения о соседке…

– Он живёт в другом подъезде. И вообще не надо мне про него говорить. Зачем он к ней таскается, всем давно известно. Никакие продукты он ей не покупает, это не так, и мыться к ним домой Валентина не ходит. В том, что они вам рассказали, нет ни слова правды. За исключением разве того, что он овощи с дачи возит. Такое было: и ей привозил, и другим раздавал. Здесь главное не это, а то, что жить рядом с нашей соседкой стало уже не просто невыносимо, а по-настоящему опасно. Мы 15 лет с ней мучаемся и сил уже просто нет.